Книга Волчий лог  - Делия Росси

Признаваться в собственной паранойе не хотелось. Крот задумчиво хмыкнул.

— Чуйка, значит. Ну, мы тогда сами тут, если что.

Стас пошел к машине, и уже взявшись за ручку, заметил вопросительный взгляд Брагова. Егор ни о чем не спрашивал, но он счел нужным объяснить:

— Проверю, что там, и вернусь.

Брат молча кивнул. Понял. Что ж, оборотням нет нужды объяснять, что такое звериное чутье.

Он прыгнул в джип и рванул по объездной. После недавнего снегопада дорога была не самой удобной для езды, но машина Крота пока справлялась.

— Объект выезжает. Движется в сторону леса, — раздался в рации голос Сотника. — С ним две машины сопровождения.

Твою мать! Ну что бы ему раньше прислушаться к внутреннему голосу?!

Стас нажал на газ, двигатель взревел, и джип понесся по раздолбанным колеям. Только бы успеть…

***

К тому моменту, когда Стас добрался до точки, парни уже успели разобраться со строевскими прихвостнями.

Упавшая береза отрезала машины противника, Сэм со своими волками обезоружили растерявшуюся охрану, связали их и уложили «мордой в пол». «Хаммер», в котором везли Никитку, резко затормозил, попытался сдать назад и развернуться, но не вышло.

— Руки за голову, живо! — Дротик, узнаваемый даже в камуфляже, дистанционно разблокировал двери, Язь с парнями занялись охраной, а Стас почти на ходу выскочил из джипа и рванул к «Хаммеру».

— Ник!

Имя прозвучало глухо. Маска гасила звуки, не позволяя идентифицировать голос.

Стас заглянул в опустевший салон. Никого. Где Никитка? Неужели, это подстава? В душе все обмерло от страха. Обвел старик… Пустил по ложному следу. Паника…. Никогда в жизни он не испытывал такой паники. Руки задрожали, внутри все сжалось от холода. И в этот момент от машины метнулась темная тень, проскочила мимо него и бросилась в лес. Твою мать! Он же не мог… Или мог? В шесть лет?

— Никита!

Стас на ходу сорвал маску и кинулся следом.

— Ник, остановись, это я!

Но маленький волчонок не слышал. Он мчался по лесу, не разбирая дороги, не оглядываясь и не останавливаясь ни на секунду. Черт!

Волк появился мгновенно, будто только того и ждал, мир мгновенно изменился, кинувшись навстречу сотней звуков, шорохов, запахов. Среди всего этого многообразия он с легкостью вычленил один — запах страха. Волчонок боялся. Боялся и несся вперед, сломя голову.

Ему понадобилось несколько минут, чтобы догнать обезумевшего от ужаса мальца. И еще столько же, чтобы заставить себя услышать.

— Это я, Ник, — настроившись на ребенка, произнес он, и его мыслеобразы мгновенно заполнились хаотичными красными и фиолетовыми всполохами. Они вспыхивали, мельтешили, били по оголенным нервам. — Все хорошо. Не беги.

Никитка посмотрел на него, и в испуганных желтых глазах мелькнуло узнавание.

— Вот так, молодец. А теперь представь свое человеческое тело и попробуй вернуться обратно.

Он говорил спокойно, размеренно, пытаясь взять на себя все страхи, что заставляли заполошно биться маленькое сердце. Он отчетливо слышал этот стук. И в ответ его собственное сердце стучало все быстрее, колотилось о ребра, как сумасшедшее.

Волчонок сделал робкий шаг вперед и тонко завыл.

— Не получается? Ладно, попробуем по-другому. Смотри мне в глаза и ни о чем не думай.

А времени оставалось все меньше. Нужно было уходить, пока не поздно. Да, парни сумели обойтись без выстрелов, но лучше не рисковать.

Сила альфы заставила волчонка подчиниться, и Стас полностью овладел его волей. Секунда — и вместо взъерошенного звереныша напротив него замер испуганный мальчишка. Бледный, зареванный, с плотно сжатыми губами и воинственно вздернутым подбородком.

Стас почувствовал, как внутри что-то дрогнуло. Проклятье, чему там дрожать? Он мгновенно перекинулся, подхватил Никитку на руки и крепко прижал к себе.

— Ты молодец, Ник! — прошептал мальчишке, до одури вдыхая родной запах своего волчонка. Вот так. Своего. И точка.

— Я тебя так ждал! Я верил, что ты меня найдешь, — всхлипнул Ник и уткнулся ему в шею, и Стас почувствовал, как губы разъезжаются в идиотской улыбке.

— А чего ж побежал? — грубовато спросил он, пытаясь избавиться от комка в горле.

— Испугался. Думал, еще какие-то бандиты напали. Вы же в масках были.

— Все уже позади, — хмыкнул Стас. — Поехали домой, там мама нас заждалась.

Никитка ничего не ответил, только плотнее обхватил его руками за шею, а он пошел к машине, прислушиваясь к тому новому, что вошло в его жизнь вместе с этим мальчишкой.

Пока их не было, парни уже успели погрузить строевских охранников в машину, и ждали только его.

— Уходим, — кивнул он своим бойцам.

***

Стоило выехать на трассу, как небо потемнело, и снова пошел снег. Сначала мелкий, едва заметный, но с каждой минутой «белый шум» набирал обороты, и уже вскоре лепил в лобовое так, что дворники с трудом справлялись.

Стас покосился на примолкнувшего Никитку. Уснул. Полчаса болтал, не останавливаясь, а сейчас вырубился. Сломило пацаненка. Поел, и развезло в тепле и безопасности.

«Ты же теперь от нас никогда не уйдешь? — возник в памяти настойчивый вопрос Ника. — Ты же нас с мамой не бросишь?»

И вспомнилось собственное детство и похожие вопросы, которые он так и не смог задать.

…Та зима выдалась для девятилетнего Стаса богатой на события. Отец перевез их с мамой в Москву, в квартиру, что досталась ему от деда, и Стас попал новый мир. После небольшого закрытого городка столица показалась ему огромной, торопливой и многообещающей. Все куда-то бежали, двери вагонов метро закрывались с поразительной скоростью, эскалаторы уплывали далеко под землю, и ему ужасно нравилось спускаться в гулкое нутро подземки и наблюдать, как навстречу медленно ползут ступени, везущие людей наверх, в шумный и суетливый город.

Москва пришлась Стасу по душе. Как и новый двор, и новые друзья, и новая школа.

Он так погрузился во всю эту новизну, что почти не замечал ни грустных взглядов матери, ни задумчивости отца, ни его все более частых отлучек. «У папы дела, сынок», — объясняла мать, и он верил. Легко верить, когда тебе всего девять, и жизнь еще не показала свою поганую изнанку.

Отца Стас обожал и страстно мечтал быть на него похожим — таким же сильным, уверенным и умным. Когда в доме бывали гости, и его спрашивали, кем он хочет быть, Стас отвечал, что будет ученым, как папа. Взрослые одобрительно кивали головами, а отец едва заметно усмехался в усы и похлопывал его по плечу. Гордился.

В большой четырехкомнатной квартире у Стаса была своя отдельная спальня. Со стен смотрели лица любимых хоккеистов, большой письменный стол казался почти таким же, как в папином кабинете, и Стасу нравилось это сходство, льстило, что отец считает его взрослым и общается с ним на равных. И даже свою счастливую ручку подарил, с золотым колпачком. «Держи, наследник, — сказал тогда папа. — На память».